Роскошь и величие, престиж и амбиции. Как Бартоломео Франческо Растрелли стал Варфоломеем Варфоломеевичем и за что Россия полюбила итальянского архитектора? Разбираем на ингредиенты секрет его успеха.
Застраивать и тем более возводить города с нуля надо на века, а когда своих мастеров не хватает – дело привычное, приглашаешь заморских. Петербург в этом плане рекордсмен: для новой столицы средств не жалели и звали лучших из лучших. В XVIII–XIX веках таким статусом гордо располагали итальянцы, и влюблённый в архитектуру петербуржец точно знает их фамилии: Трезини, Росси, Ринальди, Бренна, Кваренги, Кьявери, Микетти и, конечно же, Растрелли.
От каждого Северная столица получила в подарок шедевры, которыми только и делать, что восхищаться. Не возьмёмся сравнивать величие вклада разных мастеров в архитектурный облик Петербурга, но остановимся на знаковом для редакции нашего журнала – Бартоломео Растрелли. Именно его творением любуются сотрудники и клиенты по пути в головной офис Банка «РОССИЯ» на площади Растрелли, дом 2, строение 1.
Наследное мастерство
Растрелли родился в Италии, где получил традиционное образование в области архитектуры и декоративного искусства, освоив богатую историю итальянского барокко – стиля, который позднее послужил основой для его творческих экспериментов в России. А все главные профессиональные навыки юный Бартоломео перенял от отца-архитектора, с которым в 1715 году прибыл в строящийся Санкт-Петербург по приглашению Петра I.
Работы Растрелли внесли значительный вклад в формирование архитектурного облика России XVIII века. Он был главным архитектором при императрице Елизавете Петровне, пользовался большим доверием при дворе, и не зря: благодаря маэстро сформировался уникальный стиль елизаветинского барокко – визитной карточки современного Петербурга.
Слияние культур
Про итальянцев и русских издавна говорят, что похожи нравами и культурой, впрочем, в чужой стране сойти за своего не так уж просто. Для благозвучия на славянский лад Растрелли попросил называть себя Варфоломеем Варфоломеевичем, а для важности сделался графом, правда, лишь на словах. Желание адаптироваться помогло архитектору «перевести» каноны европейского барокко на язык русской культуры и климата.
О личной жизни Растрелли известно немногое, а его финансовых делах в открытых источниках информации тоже мало, но упоминается, что в 1738 году обер-архитектору назначили жалование 1 200 рублей в год. Для сравнения: во времена Петра I на серебряный рубль можно было скромно, но питаться почти полмесяца, а при Екатерине II этой же суммы хватало оплатить проезд на ямских лошадях до 300 вёрст (320 км).
Архитектурная чуйка
Почти сразу раскрылся талант Растрелли к синтезу традиций и новаторства. Он искусно сочетал классические элементы барокко с яркими местными мотивами, создавая уникальные архитектурные ансамбли. Более того, он адаптировал итальянский стиль к реалиям и вкусам российской знати. Императорская семья Романовых ценила Растрелли за его способность воплощать в архитектуре величество и роскошь. Его здания отражали престиж и амбиции Российской империи, впечатляли гостей грандиозностью и изысканностью.
Растрелли прославился проектированием и строительством таких знаковых сооружений, как Большой дворец в Петергофе, Зимний и Воронцовский дворцы, Смольный монастырь в Санкт-Петербурге, Екатерининский дворец в Царском Селе. Эти здания стали символами роскоши и величия Российской империи и до сих пор вызывают восхищение благодаря масштабу задумки и изысканности архитектурного вкуса.
Любовь к деталям
С другой стороны, Растрелли понимал, что архитектура не просто слуга имиджа и символизма – это величайшее из искусств, и секрет успеха здесь кроется в деталях. В его проектах видна выразительная пластика, динамичные линии, богатая декоративность и гармония пропорций. Такой подход не только подчёркивал величие и статус заказчиков Растрелли, но и создавал долговечное впечатление от каждой мелочи.
В 2025 году отмечается 325-летие со дня рождения Бартоломео Франческо Растрелли, известного нам как граф Варфоломей Варфоломеевич.
От Петра I до Екатерины II Варфоломей Варфоломеевич Растрелли придумывал, строил и угадывал. Ему не нужен был пошаговый рецепт той самой архитектуры: все ингредиенты и пропорции жили у него в мыслях и фантазиях. Стандартная порция таланта, львиная доля упорства, регулярное и непреклонное желание объединять затвердевшую классику с пышущими свежестью новыми идеями, детали обязательно, но по вкусу – вот и весь секрет одного из самых ярких деятелей в истории архитектуры Санкт-Петербурга.
